Сказка о царе Салтане

 Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди




   Три девицы под окном
   Пряли поздно вечерком.






   "Кабы я была царица,-
   Говорит одна девица,-
   То на весь крещеный мир
   Приготовила б я пир".
   – "Кабы я была царица,-
   Говорит ее сестрица,-
   То на весь бы мир одна
   Наткала я полотна".
   – "Кабы я была царица,-
   Третья молвила сестрица,-
   Я б для батюшки-царя
   Родила богатыря".
   Только вымолвить успела,
   Дверь тихонько заскрыпела,
   И в светлицу входит царь,
   Стороны той государь.
   Во все время разговора
   Он стоял позадь забора;
   Речь последней по всему
   Полюбилася ему.
   "Здравствуй, красная девица,-
   Говорит он, – будь царица
   И роди богатыря
   Мне к исходу сентября.
   Вы ж, голубушки-сестрицы,
   Выбирайтесь из светлицы.
   Поезжайте вслед за мной,
   Вслед за мной и за сестрой:
   Будь одна из вас ткачиха,
   А другая повариха".
   В сени вышел царь-отец.
   Все пустились во дворец.
   Царь недолго собирался:
   В тот же вечер обвенчался.
   Царь Салтан за пир честной
   Сел с царицей молодой;
   А потом честные гости
   На кровать слоновой кости
   Положили молодых
   И оставили одних.
   В кухне злится повариха,
   Плачет у станка ткачиха -
   И завидуют оне
   Государевой жене.
   А царица молодая,
   Дела вдаль не отлагая,
   С первой ночи понесла.
   В те поры война была.
   Царь Салтан, с женой простяся,
   На добра коня садяся,
   Ей наказывал себя
   Поберечь, его любя.






   Между тем, как он далеко
   Бьется долго и жестоко,
   Наступает срок родин;
   Сына бог им дал в аршин,
   И царица над ребенком,
   Как орлица над орленком;
   Шлет с письмом она гонца,
   Чтоб обрадовать отца.
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Извести ее хотят,
   Перенять гонца велят;
   Сами шлют гонца другого
   Вот с чем от слова до слова:
   "Родила царица в ночь
   Не то сына, не то дочь;
   Не мышонка, не лягушку,
   А неведому зверюшку".
   Как услышал царь-отец,
   Что донес ему гонец,
   В гневе начал он чудесить
   И гонца хотел повесить;
   Но, смягчившись на сей раз,
   Дал гонцу такой приказ:
   "Ждать царева возвращенья
   Для законного решенья".
   Едет с грамотой гонец
   И приехал наконец.
   А ткачиха с поварихой
   С сватьей бабой Бабарихой
   Обобрать его велят;
   Допьяна гонца поят
   И в суму его пустую
   Суют грамоту другую -
   И привез гонец хмельной
   В тот же день приказ такой:
   "Царь велит своим боярам,
   Времени не тратя даром,
   И царицу и приплод
   Тайно бросить в бездну вод".
   Делать нечего: бояре,
   Потужив о государе
   И царице молодой,
   В спальню к ней пришли толпой.
   Объявили царску волю -
   Ей и сыну злую долю,
   Прочитали вслух указ
   И царицу в тот же час
   В бочку с сыном посадили,
   Засмолили, покатили
   И пустили в Окиян -
   Так велел-де царь Салтан.






   В синем небе звезды блещут,
   В синем море волны хлещут;
   Туча по небу идет,
   Бочка по морю плывет.
   Словно горькая вдовица,
   Плачет, бьется в ней царица;
   И растет ребенок там
   Не по дням, а по часам.
   День.прошел – царица вопит…
   А дитя волну торопит:
   "Ты, волна моя, волна?
   Ты гульлива и вольна;
   Плещешь ты, куда захочешь,
   Ты морские камни точишь,
   Топишь берег ты земли,
   Подымаешь корабли -
   Не губи ты нашу душу:
   Выплесни ты нас на сушу!"
   И послушалась волна:
   Тут же на берег она
   Бочку вынесла легонько
   И отхлынула тихонько.
   Мать с младенцем спасена;
   Землю чувствует она.
   Но из бочки кто их вынет?
   Бог неужто их покинет?
   Сын на ножки поднялся,
   В дно головкой уперся,
   Понатужился немножко:
   "Как бы здесь на двор окошко
   Нам проделать?"– молвил он,
   Вышиб дно и вышел вон.
   Мать и сын теперь на воле;
   Видят холм в широком поле;
   Море синее кругом,
   Дуб зеленый над холмом.
   Сын подумал: добрый ужин
   Был бы нам, однако, нужен.
   Ломит он у дуба сук
   И в тугой сгибает лук,
   Со креста снурок шелковый
   Натянул на лук дубовый,
   Тонку тросточку сломил,
   Стрелкой легкой завострил
   И пошел на край долины
   У моря искать дичины.
   К морю лишь подходит он,
   Вот и слышит будто стон…
   Видно, на море не тихо:
   Смотрит – видит дело лихо:
   Бьется лебедь средь зыбей,
   Коршун носится над ней;
   Та бедняжка так и плещет,
   Воду вкруг мутит и хлещет…
   Тот уж когти распустил,
   Клев кровавый навострил…
   Но как раз стрела запела -
   В шею коршуна задела -
   Коршун в море кровь пролил.
   Лук царевич опустил;
   Смотрит: коршун в море тонет
   И не птичьим криком стонет,






   Лебедь около плывет,
   Злого коршуна клюет,
   Гибель близкую торопит,
   Бьет крылом и в море топит -
   И царевичу потом
   Молвит русским языком:
   "Ты царевич, мой спаситель,
   Мой могучий избавитель,
   Не тужи, что за меня
   Есть не будешь ты три дня,
   Что стрела пропала в море;
   Это горе – все не горе.
   Отплачу тебе добром,
   Сослужу тебе потом:
   Ты не лебедь ведь избавил,
   Девицу в живых оставил;
   Ты не коршуна убил,
   Чародея подстрелил.
   Ввек тебя я не забуду:
   Ты найдешь меня повсюду,
   А теперь ты воротись,
   Не горюй и спать ложись".
   Улетела лебедь-птица,
   А царевич и царица,
   Целый день проведши так,
   Лечь решились натощак.
   Вот открыл царевич очи;
   Отрясая грезы ночи
   И дивясь, перед собой
   Видит город он большой,
   Стены с частыми зубцами,
   И за белыми стенами
   Блещут маковки церквей
   И святых монастырей.
   Он скорей царицу будит;
   Та как ахнет!… "То ли будет? -
   Говорит он, – вижу я:
   Лебедь тешится моя".
   Мать и сын идут ко граду.
   Лишь ступили за ограду,
   Оглушительный трезвон
   Поднялся со всех сторон:






   К ним народ навстречу валит,
   Хор церковный бога хвалит;
   В колымагах золотых
   Пышный двор встречает их;
   Все их громко величают,
   И царевича венчают
   Княжей шапкой, и главой
   Возглашают над собой;
   И среди своей столицы,
   С разрешения царицы,
   В тот же день стал княжить он
   И нарекся: князь Гвидон.
   Ветер на море гуляет
   И кораблик подгоняет;
   Он бежит себе в волнах
   На раздутых парусах.
   Корабельщики дивятся,
   На кораблике толпятся,
   На знакомом острову
   Чудо видят наяву:
   Город новый златоглавый,
   Пристань с крепкою заставой -
   Пушки с пристани палят,
   Кораблю пристать велят.
   Пристают к заставе гости
   Князь Гвидон зовет их в гости,
   Их он кормит и поит
   И ответ держать велит:
   "Чем вы, гости, торг ведете
   И куда теперь плывете?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет,
   Торговали соболями,
   Чорнобурьши лисами;
   А теперь нам вышел срок,
   Едем прямо на восток,
   Мимо острова Буяна,
   В царство славного Салтана…"
   Князь им вымолвил тогда:
   "Добрый путь вам, господа,
   По морю по Окияну
   К славному царю Салтану;
   От меня ему поклон".
   Гости в путь, а князь Гвидон
   С берега душой печальной
   Провожает бег их дальный;
   Глядь – поверх текучих вод
   Лебедь белая плывет.
   "Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
   Что ты тих, как день ненастный?
   Опечалился чему?" -
   Говорит она ему.






   Князь печально отвечает:
   "Грусть– тоска меня съедает,
   Одолела молодца:
   Видеть я б хотел отца".
   Лебедь князю: "Вот в чем горе!
   Ну послушай: хочешь в море
   Полететь за кораблем?
   Будь же, князь, ты комаром".
   И крылами замахала,
   Воду с шумом расплескала
   И обрызгала его
   С головы до ног всего.
   Тут он в точку уменьшился,
   Комаром оборотился,
   Полетел и запищал,
   Судно на море догнал,
   Потихоньку опустился
   На корабль – и в щель забился.
   Ветер весело шумит,
   Судно весело бежит
   Мимо острова Буяна,
   К царству славного Салтана,
   И желанная страна
   Вот уж издали видна.
   Вот на берег вышли гости;
   Царь Салтан зовет их в гости,
   И за ними во дворец
   Полетел наш удалец.
   Видит: весь сияя в злате,
   Царь Салтан сидит в палате
   На престоле и в венце
   С грустной думой на лице;






   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Около царя сидят
   И в глаза ему глядят.
   Царь Салтан гостей сажает
   За свой стол и вопрошает:
   "Ой вы, гости-господа,
   Долго ль ездили? куда?
   Ладно ль за морем иль худо?
   И какое в свете чудо?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет;
   За морем житье на худо,
   В свете ж вот какое чудо:
   В море остров был крутой,
   Не привальный, не жилой;
   Он лежал пустой равниной;
   Рос на нем дубок единый;
   А теперь стоит на нем
   Новый город со дворцом,
   С златоглавыми церквами,
   С теремами и садами,
   А сидит в нем князь Гвидон;
   Он прислал тебе поклон".
   Царь Салтан дивится чуду;
   Молвит он: "Коль жив я буду,
   Чудный остров навещу,
   У Гвидона погощу".
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Не хотят его пустить
   Чудный остров навестить.
   "Уж диковинка, ну право,-
   Подмигнув другим лукаво,
   Повариха говорит,-
   Город у моря стоит!
   Знайте, вот что не безделка:
   Ель в лесу, под елью белка,
   Белка песенки поет
   И орешки все грызет,
   А орешки не простые,
   Все скорлупки золотые,
   Ядра – чистый изумруд;
   Вот что чудом-то зовут".
   Чуду царь Салтан дивится,
   А комар– то злится, злится -
   И впился комар как раз
   Тетке прямо в правый глаз.
   Повариха побледнела,
   Обмерла и окривела.
   Слуги, сватья и сестра
   С криком ловят комара.
   "Распроклятая ты мошка!
   Мы тебя!…"А Он в окошко
   Да спокойно в свой удел
   Через море полетел.
   Снова князь у моря ходит,
   С синя моря глаз не сводит;
   Глядь – поверх текучих вод
   Лебедь белая плывет.
   "Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
   Что ж ты тих, как день ненастный?
   Опечалился чему?" -
   Говорит она ему.
   Князь Гвидон ей отвечает:
   "Грусть– тоска меня съедает;
   Чудо чудное завесть
   Мне б хотелось. Где-то есть
   Ель в лесу, под елью белка;
   Диво, право, не безделка -
   Белка песенки поет
   Да орешки все грызет,
   А орешки не простые,
   Все скорлупки золотые,
   Ядра – чистый изумруд;
   Но, быть может, люди врут".
   Князю лебедь отвечает:
   "Свет о белке правду бает;
   Это чудо знаю я;
   Полно, князь, душа моя,
   Не печалься; рада службу
   Оказать тебе я в дружбу".
   С ободренною душой
   Князь пошел себе домой;
   Лишь ступил на двор широкий -
   Что ж? под елкою высокой,
   Видит, белочка при всех
   Золотой грызет орех,
   Изумрудец вынимает,
   А скорлупку собирает,
   Кучки равные кладет,
   И с присвисточкой поет
   При честном при всем народе:
   Во саду ли, в огороде.
   Изумился князь Гвидон.
   "Ну, спасибо, – молвил он,-
   Ай да лебедь – дай ей боже,
   Что и мне, веселье то же".
   Князь для белочки потом
   Выстроил хрустальный дом.
   Караул к нему приставил
   И притом дьяка заставил
   Строгий счет орехам весть.
   Князю прибыль, белке честь.
   Ветер по морю гуляет
   И кораблик подгоняет;
   Он бежит себе в волнах
   На поднятых парусах
   Мимо острова крутого,
   Мимо города большого:
   Пушки с пристани палят,
   Кораблю пристать велят.
   Пристают к заставе гости;
   Князь Гвидон зовет их в гости,
   Их и кормит и поит
   И ответ держать велит:
   "Чем вы, гости, торг ведете
   И куда теперь плывете?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет,
   Торговали мы конями,
   Все донскими жеребцами,
   А теперь нам вышел срок -
   И лежит нам путь далек:
   Мимо острова Буяна
   В царство славного Салтана…"
   Говорит им князь тогда:
   "Добрый путь вам, господа,
   По морю по Окияну
   К славному царю Салтану;
   Да скажите: князь Гвидон
   Шлет царю-де свой поклон".
   Гости князю поклонились,
   Вышли вон и в путь пустились.
   К морю князь – а лебедь там
   Уж гуляет по волнам.
   Молит князь: душа-де просит,
   Так и тянет и уносит…
   Вот опять она его
   Вмиг обрызгала всего:
   В муху князь оборотился,
   Полетел и опустился
   Между моря и небес
   На корабль – и в щель залез.
   Ветер весело шумит,
   Судно весело бежит
   Мимо острова Буяна,
   В царство славного Салтана -
   И желанная страна
   Вот уж издали видна;
   Вот на берег вышли гости;
   Царь Салтан зовет их в гости,
   И за ними во дворец
   Полетел наш удалец.
   Видит: весь сияя в злате,
   Царь Салтан сидит в палате
   На престоле и в венце,
   С грустной думой на лице.
   А ткачиха с Бабарихой
   Да с кривою поварихой
   Около царя сидят.
   Злыми жабами глядят.
   Царь Салтан гостей сажает
   За свой стол и вопрошает:
   "Ой вы, гости-господа,
   Долго ль ездили? куда?
   Ладно ль за морем иль худо?
   И какое в свете чудо?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет;
   За морем житье не худо;
   В свете ж вот какое чудо:
   Остров на море лежит,
   Град на острове стоит
   С златоглавыми церквами,
   С теремами да садами;
   Ель растет перед дворцом,
   А под ней хрустальный дом;
   Белка там живет ручная,
   Да затейница какая!
   Белка песенки поет
   Да орешки все грызет,
   А орешки не простые,
   Все скорлупки золотые,
   Ядра – чистый изумруд;
   Слуги белку стерегут,
   Служат ей прислугой разной -
   И приставлен дьяк приказный
   Строгий счет орехам весть;
   Отдает ей войско честь;
   Из скорлупок льют монету
   Да пускают в ход по свету;
   Девки сыплют изумруд
   В кладовые, да под спуд;
   Все в том острове богаты,
   Изоб нет, везде палаты;
   А сидит в нем князь Гвидон;
   Он прислал тебе поклон".
   Царь Салтан дивится чуду.
   "Если только жив я буду,
   Чудный остров навещу,
   У Гвидона погощу".
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Не хотят его пустить
   Чудный остров навестить.
   Усмехнувшись исподтиха,
   Говорит царю ткачиха:
   "Что тут дивного? ну,’вот!
   Белка камушки грызет,
   Мечет золото и в груды
   Загребает изумруды;
   Этим нас не удивишь,
   Правду ль, нет ли говоришь.
   В свете есть иное диво:
   Море вздуется бурливо,
   Закипит, подымет вой,
   Хлынет на берег пустой,
   Разольется в шумном беге,
   И очутятся на бреге,
   В чешуе, как жар горя,
   Тридцать три богатыря,
   Все красавцы удалые,
   Великаны молодые,
   Все равны, как на подбор,
   С ними дядька Черномор.
   Это диво, так уж диво,
   Можно молвить справедливо!"
   Гости умные молчат,
   Спорить с нею не хотят.
   Диву царь Салтан дивится,
   А Гвидон– то злится, злится…
   Зажужжал он и как раз
   Тетке сел на левый глаз,
   И ткачиха побледнела:
   «Ай!» – и тут же окривела;
   Все кричат: "Лови, лови,
   Да дави ее, дави…
   Вот ужо! постой немножко,
   Погоди…"А князь в окошко,
   Да спокойно в свой удел
   Через море прилетел.
   Князь у синя моря ходит,
   С синя моря глаз не сводит;
   Глядь – поверх текучих вод
   Лебедь белая плывет.
   "Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
   Что ты тих, как день ненастный?
   Опечалился чему?" -
   Говорит она ему.
   Князь Гвидон ей отвечает:
   "Грусть– тоска меня съедает -
   Диво б дивное хотел
   Перенесть я в мой удел".
   – «А какое ж это диво?»
   – "Где-то вздуется бурливо
   Окиян, подымет вой,
   Хлынет на берег пустой,
   Расплеснется в шумном беге,
   И очутятся на бреге,
   В чешуе, как жар горя,
   Тридцать три богатыря,
   Все красавцы молодые,
   Великаны удалые,
   Все равны, как на подбор,
   С ними дядька Черномор".
   Князю лебедь отвечает:
   "Вот что, князь, тебя смущает?
   Не тужи, душа моя,
   Это чудо знаю я.
   Эти витязи морские
   Мне ведь братья все родные.
   Не печалься же, ступай,
   В гости братцев поджидай".
   Князь пошел, забывши горе,
   Сел на башню, и на море
   Стал глядеть он; море вдруг
   Всколыхалося вокруг,
   Расплескалось в шумном беге
   И оставило на бреге
   Тридцать три богатыря;






   В чешуе, как жар горя,
   Идут витязи четами,
   И, блистая сединами,
   Дядька впереди идет
   И ко граду их ведет.
   С башни князь Гвидон сбегает,
   Дорогих гостей встречает;
   Второпях народ бежит;
   Дядька князю говорит:
   "Лебедь нас к тебе послала
   И наказом наказала
   Славный город твой хранить
   И дозором обходить.
   Мы отныне ежеденно
   Вместе будем непременно
   У высоких стен твоих
   Выходить из вод морских,
   Так увидимся мы вскоре,
   А теперь пора нам в море;
   Тяжек воздух нам земли".
   Все потом домой ушли.
   Ветер по морю гуляет
   И кораблик подгоняет;
   Он бежит себе в волнах
   На поднятых парусах
   Мимо острова крутого,
   Мимо города большого;
   Пушки с пристани палят,
   Кораблю пристать велят.
   Пристают к заставе гости;
   Князь Гвидон зовет их в гости,
   Их и кормит, и поит,
   И ответ держать велит:
   "Чем вы, гости, торг ведете?
   И куда теперь плывете?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет;
   Торговали мы булатом,
   Чистым серебром и златом,
   И теперь нам вышел срок;
   А лежит нам путь далек,
   Мимо острова Буяна,
   В царство славного Салтана".
   Говорит им князь тогда:
   "Добрый путь вам, господа,
   По морю по Окияну
   К славному царю Салтану.
   Да скажите ж: князь Гвидон
   Шлет– де свой царю поклон".
   Гости князю поклонились,
   Вышли вон и в путь пустились.
   К морю князь, а лебедь там
   Уж гуляет по волнам.
   Князь опять: душа-де просит…
   Так и тянет и уносит…
   И опять она его
   Вмиг обрызгала всего.
   Тут он очень уменьшился,
   Шмелем князь оборотился,
   Полетел и зажужжал;
   Судно на море догнал,
   Потихоньку опустился
   На корму – и в щель забился.
   Ветер весело шумит,
   Судно весело бежит
   Мимо острова Буяна,
   В царство славного Салтана,
   И желанная страна
   Вот уж издали видна.
   Вот на берег вышли гости.
   Царь Салтан зовет их в гости,
   И за ними во дворец
   Полетел наш удалец.
   Видит, весь сияя в злате,
   Царь Салтан сидит в палате
   На престоле и в венце,
   С грустной думой на лице.
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Около царя сидят -
   Четырьмя все три глядят.
   Царь Салтан гостей сажает
   За свой стол и вопрошает:
   "Ой вы, гости-господа,
   Долго ль ездили? куда?
   Ладно ль за морем иль худо?
   И какое в свете чудо?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет;
   За морем житье не худо;
   В свете ж вот какое чудо:
   Остров на море лежит,
   Град на острове стоит,
   Каждый день идет там диво:
   Море вздуется бурливо,
   Закипит, подымет вой,
   Хлынет на берег пустой,
   Расплеснется в скором беге -
   И останутся на бреге
   Тридцать три богатыря,
   В чешуе златой горя,
   Все красавцы молодые,
   Великаны удалые,
   Все равны, как на подбор;
   Старый дядька Черномор
   С ними из моря выходит
   И попарно их выводит,
   Чтобы остров тот хранить
   И дозором обходить -
   И той стражи нет надежней,
   Ни храбрее, ни прилежней.
   А сидит там князь Гвидон;
   Он прислал тебе поклон".
   Царь Салтан дивится чуду.
   "Коли жив я только буду,
   Чудный остров навещу
   И у князя погощу".
   Повариха и ткачиха
   Ни гугу – но Бабариха,
   Усмехнувшись, говорит:
   "Кто нас этим удивит?
   Люди из моря выходят
   И себе дозором бродят!
   Правду ль бают или лгут,
   Дива я не вижу тут.
   В свете есть такие ль дива?
   Вот идет молва правдива:
   За морем царевна есть,
   Что не можно глаз отвесть:
   Днем свет божий затмевает,
   Ночью землю освещает,
   Месяц под косой блестит,
   А во лбу звезда горит.
   А сама– то величава,
   Выступает, будто пава;
   А как речь-то говорит,
   Словно реченька журчит.
   Молвить можно справедливо.
   Это диво, так уж диво".
   Гости умные молчат:
   Спорить с бабой не хотят.
   Чуду царь Салтан дивится -
   А царевич хоть и злится,
   Но жалеет он очей
   Старой бабушки своей:
   Он над ней жужжит, кружится -
   Прямо на нос к ней садится,
   Нос ужалил богатырь:
   На носу вскочил волдырь.
   И опять пошла тревога:
   "Помогите, ради бога!
   Караул! лови, лови,
   Да дави его, дави…
   Вот ужо! пожди немножко,
   Погоди!…"А шмель в окошко,
   Да спокойно в свой удел
   Через море полетел.
   Князь у синя моря ходит,
   С синя моря глаз не сводит;
   Глядь – поверх текучих вод
   Лебедь белая плывет.
   "Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
   Что ж ты тих, как день ненастный?
   Опечалился чему?" -
   Говорит она ему.
   Князь Гвидон ей отвечает:
   "Грусть– тоска меня съедает:
   Люди женятся; гляжу,
   Не женат лишь я хожу".
   – "А кого же на примете
   Ты имеешь?"– "Да на свете,
   Говорят, царевна есть,
   Что не можно глаз отвесть.
   Днем свет божий затмевает,
   Ночью землю освещает -
   Месяц под косой блестит,
   А во лбу звезда горит.
   А сама– то величава,
   Выступает, будто пава;
   Сладку речь-то говорит,
   Будто реченька журчит.
   Только, полно, правда ль это?"
   Князь со страхом ждет ответа.
   Лебедь белая молчит
   И, подумав, говорит:
   "Да! такая есть девица.
   Но жена не рукавица:
   С белой ручки не стряхнешь
   Да за пояс не заткнешь.
   Услужу тебе советом -
   Слушай: обо всем об этом
   Пораздумай ты путем,
   Не раскаяться б потом".
   Князь пред нею стал божиться,
   Что пора ему жениться,
   Что об этом обо всем
   Передумал он путем;
   Что готов душою страстной
   За царевною прекрасной
   Он пешком идти отсель
   Хоть за тридевять земель.
   Лебедь тут, вздохнув глубоко,
   Молвила: "Зачем далеко?
   Знай, близка судьба твоя,
   Ведь царевна эта – я".
   Тут она, взмахнув крылами,
   Полетела над волнами
   И на берег с высоты
   Опустилася в кусты,
   Встрепенулась, отряхнулась
   И царевной обернулась:






   Месяц под косой блестит,
   А во лбу звезда горит;
   А сама– то величава,
   Выступает, будто пава;
   А как речь-то говорит,
   Словно реченька журчит.
   Князь царевну обнимает,
   К белой груди прижимает
   И ведет ее скорей
   К милой матушке своей.
   Князь ей в ноги, умоляя:
   "Государыня-родная!
   Выбрал я жену себе,
   Дочь послушную тебе.
   Просим оба разрешенья,
   Твоего благословенья:
   Ты детей благослови
   Жить в совете и любви".






   Над главою их покорной
   Мать с иконой чудотворной
   Слезы льет и говорит:
   «Бог вас, дети, наградит».
   Князь не долго собирался,
   На царевне обвенчался;
   Стали жить да поживать,
   Да приплода поджидать.
   Ветер по морю гуляет
   И кораблик подгоняет;
   Он бежит себе в волнах
   На раздутых парусах
   Мимо острова крутого,
   Мимо города большого;
   Пушки с пристани палят,
   Кораблю пристать велят.
   Пристают к заставе гости.
   Князь Гвидон зовет их в гости.
   Он их кормит, и поит,
   И ответ держать велит:
   "Чем вы, гости, торг ведете
   И куда теперь плывете?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет,
   Торговали мы недаром
   Неуказанным товаром;
   А лежит нам путь далек:
   Восвояси на восток,
   Мимо острова Буяна,
   В царство славного Салтана".
   Князь им вымолвил тогда:
   "Добрый путь вам, господа,
   По морю по Окияну
   К славному царю Салтану;
   Да напомните ему,
   Государю своему:
   К нам он в гости обещался,
   А доселе не собрался -
   Шлю ему я свой поклон".
   Гости в путь, а князь Гвидон
   Дома на сей раз остался
   И с женою не расстался.
   Ветер весело шумит,
   Судно весело бежит
   Мимо острова Буяна,
   К царству славного Салтана,
   И знакомая страна
   Вот уж издали видна.
   Вот на берег вышли гости.
   Царь Салтан зовет их в гости,
   Гости видят: во дворце
   Царь сидит в своем венце.
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Около царя сидят,
   Четырьмя все три глядят.
   Царь Салтан гостей сажает
   За свой стол и вопрошает:
   "Ой вы, гости-господа,
   Долго ль ездили? куда?
   Ладно ль за морем иль худо?
   И какое в свете чудо?"
   Корабельщики в ответ:
   "Мы объехали весь свет;
   За морем житье не худо,
   В свете ж вот какое чудо:
   Остров на море лежит,
   Град на острове стоит,
   С златоглавыми церквами,
   С теремами и садами;
   Ель растет перед дворцом,
   А под ней хрустальный дом:
   Белка в нем живет ручная,
   Да чудесница какая!
   Белка песенки поет
   Да орешки все грызет;
   А орешки не простые,
   Скорлупы– то золотые.
   Ядра – чистый изумруд;
   Белку холят, берегут.
   Там еще другое диво:
   Море вздуется бурливо,
   Закипит, подымет вой,
   Хлынет на берег пустой,
   Расплеснется в скором беге,
   И очутятся на бреге,
   В чешуе, как жар горя,
   Тридцать три богатыря,
   Все красавцы удалые,
   Великаны молодые,
   Все равны, как на подбор -
   С ними дядька Черномор.
   И той стражи нет надежней,
   Ни храбрее, ни прилежней.
   А у князя женка есть,
   Что не можно глаз отвесть:
   Днем свет божий затмевает,
   Ночью землю освещает;
   Месяц под косой блестит,
   А во лбу звезда горит.
   Князь Гвидон тот город правит,
   Всяк его усердно славит;
   Он прислал тебе поклон,
   Да тебе пеняет он:
   К нам– де в гости обещался,
   А доселе не собрался".
   Тут уж царь не утерпел,
   Снарядить он флот велел.
   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Не хотят царя пустить
   Чудный остров навестить.
   Но Салтан им не внимает
   И как раз их унимает:
   "Что я? царь или дитя? -
   Говорит он не шутя.-
   Нынче ж еду!"– Тут он топнул,
   Вышел вон и дверью хлопнул.
   Под окном Гвидон сидит,
   Молча на море глядит:
   Не шумит оно, не хлещет,
   Лишь едва-едва трепещет.
   И в лазоревой дали
   Показались корабли:
   По равнинам Окияна
   Едет флот царя Салтана.
   Князь Гвидон тогда вскочил,
   Громогласно возопил:
   "Матушка моя родная!
   Ты, княгиня молодая!
   Посмотрите вы туда:
   Едет батюшка сюда".






   Флот уж к острову подходит.
   Князь Гвидон трубу наводит:
   Царь на палубе стоит
   И в трубу на них глядит;
   С ним ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой;
   Удивляются оне
   Незнакомой стороне.
   Разом пушки запалили;
   В колокольнях зазвонили;
   К морю сам идет Гвидон;
   Там царя встречает он
   С поварихой и ткачихой,
   С сватьей бабой Бабарихой;
   В город он повел царя,
   Ничего не говоря.
   Все теперь идут в палаты:
   У ворот блистают латы,
   И стоят в глазах царя
   Тридцать три богатыря,
   Все красавцы молодые,
   Великаны удалые,
   Все равны, как на подбор,
   С ними дядька Черномор.
   Царь ступил на двор широкий:
   Там под елкою высокой
   Белка песенку поет,
   Золотой орех грызет,
   Изумрудец вынимает
   И в мешочек опускает;
   И засеян двор большой
   Золотою скорлупой.
   Гости дале – торопливо
   Смотрят – что ж? княгиня – диво:
   Под косой луна блестит,
   А во лбу звезда горит:
   А сама– то величава,
   Выступает, будто пава,
   И свекровь свою ведет.
   Царь глядит – и узнает…
   В нем взыграло ретивое!
   "Что я вижу? что такое?
   Как!"– и дух в нем занялся…
   Царь слезами залился,
   Обнимает он царицу,
   И сынка, и молодицу,
   И садятся все за стол;
   И веселый пир пошел.






   А ткачиха с поварихой,
   С сватьей бабой Бабарихой
   Разбежались по углам;
   Их нашли насилу там.
   Тут во всем они признались,
   Повинились, разрыдались;
   Царь для радости такой
   Отпустил всех трех домой.
   День прошел – царя Салтана
   Уложили спать вполпьяна.
   Я там был; мед, пиво пил -
   И усы лишь обмочил.





1831