<< Вернуться

Произведение: Сказка гробовщиковой дочери
Литературный портал: lit-classic.ru




     Нет  ничего  странного  в  том, что молодой чиновник Леонтий Васильевич
Ельницкий  влюбился  в  молодую  мещанскую  девушку  Зою Ильину. Она же была
девица  образованная  и благовоспитанная, кончила гимназию, знала английский
язык,  читала  книги,  и давала уроки. И, кроме того, была очаровательна. По
крайней мере, для Ельницкого.
     Он  охотно  посещал  ее,  и  скоро  привык к тому, что вначале тягостно
действовало  на  его  нервы.  Скоро  он  даже утешился соображением, что как
никак,  а  все  же  Гавриил  Кириллович  Ильин, Зоин отец, был первым в этом
городе мастером своего дела.
     Гавриил Кириллович говорил:
     -  Дело  мое не какое-нибудь эфемерное. Это вам не поэзия с географией.
Без  моего  товара  и  один  человек  не  обойдется.  И  притом  же дело мое
совершенно  -  чистое. Гроб не пахнет, и воздух от него в квартире крепкий и
здоровый.
     Зоя  часто  сидела в складочной комнате, где хранились заготовленные на
всякий  случай  гробы.  Одетая  пестро  и нарядно, - у отца много оставалось
атласа,  парчи  и глазета, - и даже со вкусом, Зоя часто звала туда и своего
друга.
     -  Пойдемте  в  складочную,  Леонтий  Васильевич, - говорила она, - там
тепло  и  сухо,  и  там  хочется  говорить  сказки.  Там каждая доска пахнет
вымыслом.
     Они   шли  в  складочную.  Там  Зоя  рассказывала  Леонтию  Васильевичу
вычитанные  из  книг  истории  и сказки, очень сильно изменяя, и дополняя их
своими  вымыслами. Ельницкий сначала неловко поеживался, и хмуро посматривал
крутом, а потом принимался развивать перед Зоею свои взгляды.
     Порою  Зоин  отец  приходил  сюда, за делом или просто так послушать их
разговоры.  Если  за  делом,  Зоя и Ельницкий уходили в другие комнаты. Если
просто  так,  они  продолжали  разговаривать,  а он слушал, поглаживая седые
длинные  усы  и  весело  сверкав  синими,  как  у  дочери,  все еще молодыми
глазами.  Кто  всмотрится  внимательно в эти глаза, тому понятно станет, что
они многое видели, и многое привыкли замечать.
     Старик  и  сам  сказал  однажды Ельницкому, когда они сидели все трое в
складочной:
     -  Я все вижу, я все знаю. Конечно, мелкотою мне, до моей популярности,
заниматься  не  приходится, но что касается почтенных жителей нашего порода,
я  знаю  срок каждому и размер. Как только умер, у меня все готово. Конечно,
для   видимости   прикинешь   мерочку,   но   только,   скажу   с   интимною
откровенностью,  мог  бы  и не беспокоить покойника. Только поставить прибор
по желанию родственников.
     Леонтий Васильевич недоверчиво усмехался, а старик продолжал:
     -  Видите,  здесь  сложены  гробы разных размеров; длина, ширина, все к
кому-нибудь пригнано. Глаз у меня наметанный, а мерка у меня живая.
     Зоя слегка покраснела и улыбалась, а Леонтий Васильевич спросил:
     - Какая мерка?
     Старик объяснил охотно:
     -  Зою  мою  вожу  в  церковь,  на гулянье, в театр. Станет рядом с кем
надо,  а  уж мне и видно, какая разница в росте, в ширине. На один сантиметр
не  ошибусь.  Конечно, людей в городе много, есть и совпадения в размерах, и
на иную домовину у меня по несколько кандидатов. Списочки веду.
     Леонтий  Васильевич  вспомнил,  как на днях Зоя подошла и стала рядом с
ним,  и старик смотрел на них внимательно. Холодок пробежал по его спине. Он
укоризненно  посмотрел  на  Зою.  Она отвернулась, и легким движением гибкой
руки показала на один из гробов.
     - Вот мой размер, - сказала она равнодушно.
     - А вам не жутко? - спросить Ельницкий.
     - Я ведь здесь выросла, - спокойно ответила она.
     Когда  Ельницкий  уходил  в  тот  вечерь  домой,  ему  казалось, что он
никогда  не  перешагнет  порога  складочной.  Но на другой же день Зоя опять
повела  его  туда,  и он послушно пошел за нею. Невеселыми глазами он окинул
ряд гробов, и спросил, стараясь говорить шутливо:
     - Который же тут по моему размеру?
     И с досадою услышал, как дрогнул его голос.
     Зоя спокойно улыбнулась, и сказала:
     - Срок настанет еще не скоро.
     Сказала  так  уверенно,  как  будто  бы  знала.  И  звук  ее  слов внес
удивительное  успокоение  в  душу молодого человека. А Зоя ласково погладила
края своего, гроба, и сказала:
     -  И  в  этот ляжет кто-нибудь другой, не я. Мне почти жаль, - я к нему
привыкла, и запомнила узор его досок.
     Все  отчетливее  с каждым днем понимал Ельницкий, что любит Зою. Он был
уверен,  что и она любит его. Их встречи были часты и радостны, их разговоры
-  доверчивы  и  ясны.  Они  иногда говорили друг другу ты, почти не замечая
этого.  Но  о  любви  своей еще молчали. Что-то удерживало Ельницкого. А Зоя
спокойно  ждала,  терпеливая  и  уверенная, точно и в самом деле знающая все
сроки.
     Однажды Ельницкий спросил ее:
     -  Зоя,  ты  -  мечтательница.  Но  в  этой мрачной обстановке можно ли
мечтать о любви?
     Зоя  посмотрела  на  него  внимательно и нежно, и голос ее был сладок и
звонок, когда она говорила:
     -  На  могилах  цветут  розы,  над пробами возникает любовь. Мать земля
сырая  любить нас и тогда, когда мы цветем, и тогда, когда мы отцветаем. Она
радуется и славит Бога каждый раз, когда рождается человек.
     В  середине  декабря  однажды  Ельницкий  пришел  к Зое вечером. Горели
лампы,  было  тихо.  Он  прошел в складочную. Зои было не видно. Он проходил
мимо  гробов,  чтобы  сесть  у печки, погреться, подождать, - в передней ему
оказали,  что Зоя дома. Взор его дотоле невнимательный, вдруг остановился на
одном   гробу,  стоявшем  на  скамейке:  там  он  увидел  Зою,  вздрогнул  и
остановился.
     Девушка  спала,  лежа прямо на досках; ее голова покоилась на сложенных
руках; губы нежно улыбались, и дыхание было безмятежно-ровное.
     Ельницкий тихо позвал:
     - Зоя!
     Девушка открыла глаза.
     -  А, это - ты, - оказала она, приподнимаясь. - Сегодня я очень устала.
А если очень устанешь, то всего слаще отдыхать на голых досках.
     - Выходи, - сказал он хмуро.
     Взял  ее  за  плечи,  и  потянул к себе. Она легко и ловко спрыгнула на
пол.
     -  Я чуть не упала, - сказала она. - Ты так сильно меня потянул. Или вы
все такие жестокие?
     - Жестокие? Почему? - с удавлением спросил Ельницкий.
     -  У  людей  все так, - говорила Зоя, - во всем проявляется жестокость,
только  по-разному,  посильнее, послабее. Удар кинжалом в сердце или в глаз,
укус,  поцелуй,  - разные звенья одной цепи. Ты читал сегодня о том, что они
сделали с сестрою милосердия?
     - Что? Нет, я не читал, - сказал Ельницкий.
     Зоя взяла развернутый лист газеты "Речь". Показала ему.
     - Читай, вот здесь.
     Он прочел. Крикнул, внезапно охваченный гневом:
     - Какие мерзавцы!
     Зоя говорила:
     -  Ты  только  представь  себе весь ужас ее муки! В холодную ночь стоит
нагая,  привязанная  к  дереву.  На  нее  светят  фонарями, десяток молодых,
сильных  парней,  хохочут  и  бросают в нее ножи. Потеха длится долго, кровь
течет  по телу, нож торчит в ее глазу, - подумай, представь себе это! Теперь
скажи  мне,  - может быть, это - неправда, или непроверенный, преувеличенный
слух?  Тогда  как  смеет  газета  печатать  об этом? Или это - правда? Тогда
отчего весь мир не содрогнется, не восстанет, не уничтожит злое племя?
     -  Так  нельзя  рассуждать,  Зоя, - возразил Ельницкий, - это - злодеи,
преступники, которые могут быть в каждой стране.
     Зоя покачала головою.
     -  Если  это  может  быть  в  каждой  стране,  если так надругаться над
сестрою  может  француз и англичанин, так ведь это - такой ужас, от которого
можно  с  ума сойти или проклясть все человечество. Я знаю, люди прочтут это
так  же, как они читают о всяком преступлении. Кое-кто немножко поволнуется.
Но всем все равно.
     Пока нас не тронули, нам все равно. Мы все - жестокие звери.
     Ельницкий  почувствовал.,  что  мысли  его разбегаются, так много можно
было  бы  спорить  против  этих  нелепых  и  несправедливых  слов, но ему не
хотелось почему-то говорить.
     Зоя посмотрела на него, и засмеялась невесело.
     -  Вижу, ты не согласен со мною. Вот, слушай, я расскажу тебе сказку из
этой книги. Читал эту книжку?
     Ельницкий  взял  с  не  крашенного  березового  столика у печки книгу в
белой  обложке  с  зелено-золотым рисунком, и прочел ее титул: "Тути - Намэ.
Сказки попугая. Москва. Кн-во К. Ф. Некрасова".
     - Не читал.
     Зоя,   переиначивая,   как   всегда,   прочитанную,   сказку,  говорила
неторопливым и ровным голосом:
     -  Один  добрый  и  богатый купец в Багдаде, по имени Халис, роздал все
свое  имущество  дервишам,  бедным  и  сиротам.  У  него не было детей, куда
беречь  деньги!  Но,  видишь ли, когда делаешь что-нибудь, то легко увлечься
чрезмерно.  Он  все роздал, понимаешь, буквально все, так что у него остался
только  дом  с  голыми стенами, и нечего есть, и не на что купить пищи. И он
подумал:  ну  что  ж,  дом  продам, деньги раздам, сам как-нибудь проживу, -
одна  голова  не  бедна,  а  и  бедна, так одна. И уже он условился с другим
купцом,  что тот завтра принесет деньги, а Халис передаст ему дом. Тот купец
был   жадный,  он  видел,  что  Халис  торопится  кончить  это  дело,  он  и
воспользовался  случаем  неправо  обогатиться,  я  предложил  Халису гораздо
меньше  денег,  чем сколько стоил дом. Ну, Халис торговаться не стал. Но вот
он  ночью  увидел  во  сне  человека,  одетого  в  блистающие  одежды. Очень
испугался,  думает,  -  пришел  за  моею  душою. А потом успокоился, подумал
опять,  - ну, что ж, на земле я ничего не оставляю. Но светозарный муж узнал
его  мысли  и  сказал  ему:  "Не  хочет  Бог твоей смерти и твоей нищеты. Ты
останешься  в  этом  доме,  и  у тебя будет жена, и она родит тебе сыновей и
дочерей.  Слушай,  - завтра я приду к тебе, принявши облик брамина. Ты ударь
меня  палкою  по  голове,  и  я рассыплюсь золотом". Так он говорил, и Халис
запомнил  все  его слова. Но ты подумай, друг мой - надо нанести удар, чтобы
обрести  свое  сокровище.  Какой  верный образ нашей злобы и жестокости! Зоя
замолчала. Потом сказала тихо:
     -  Не  стоит,  пожалуй, досказывать сказку. Ты сам догадаешься, что все
так и случилось. Добрый был награжден, жадный наказан.
     Но, увлекаясь рассказом, продолжала:
     -  Спросишь,  как был наказан жадный? А вот как. На утро пришел купец с
деньгами,  -  поторопился  придти  пораньше,  чтобы кто-нибудь другой не дал
больше.  А  следом  за  ним  вошел в дом Халиса брамин. Он был одет в желтый
шелк,  лицо  у  него  было сморщенное и желтое, из-под желтой парчовой шапки
видны  были  редкие пряди золотистых волос, и руки его были желты, в весь он
был  словно сбит из золота. И сказал он Халису: "Халис, прогони этого купца,
он  дает  тебе мало денег". Халис сказал: "Мы условились с этим человеком, и
я  должен принять его деньги и отдать ему дом". Но брамин стал между Халисом
и  жадным купцом, и мешал им приступить к расчету. Тогда Халис вспомнил свой
сон,  схватил палку, и закричал: "Уйди отсюда, или я тебя поколочу". Ведь он
был  человек  добрый,  и  рука  его  не  поднималась  ударить  человека  без
предупреждения.  Но  брамин  не  уходил,  и  настаивал на своем. Тогда Халис
ударил  брамина  по голове. Брамин заблестел, голова его зазвенела, он осел,
в  вдруг  рассыпался громадною кучею золотых монет. Халис отсчитал девяносто
девять  монет,  отдал  их  жадному купцу, и сказал: "Теперь ты и сам видишь,
что  я  должен  поступить  так, как мне приказывало это золото, пришедшее ко
мне  в  образе  брамина. Возьми эти деньги, и никому не говори о том, что ты
здесь  видел".  Купец  сказал:  "Хорошо,  я  откажусь от нашей сделки за эти
девяносто  девять монет, но в придачу дай мне твою палку". Халис согласился.
Он  знал,  что  не  в  палке  сила. А жадный купец вздумал, что в этой палке
заключена  чудесная  сила,  и  что  стоит  ударить  ею любого брамина, и тот
рассыплется  золотом.  Пошел жадный купец домой, и послал своих слуг ко всем
браминам  того  города,  которые  он  знал,  звать их на пир в тот же вечер.
Брамины  пришли,  и  купец дал им много вина. Когда они упились, он затеял с
ними  ссору,  схватил  Халисову  палку, и принялся бить их по головам. Крови
пролилось  не  мало,  а  золота  не  было  ни  одной монеты. Брамины подняли
страшный  крик,  сбежалось  много  народу,  купца  взяли под стражу, и утром
привели  к  судье.  Судья  спросил: "За что ты бил браминов? "Купец отвечая:
"Халис  научил  меня  этому".  И  рассказал,  что видел у Халиса. Послали за
Халисом,  и  судья  сказала:  "Слушай, что показывает на тебя этот человек".
Халис  выслушав  рассказ  купца, и сказал судье: "Господин, спроси у соседей
моих,  кто  видел брамина, вошедших в мой дом, и спроси у браминов, не исчез
ли  кто-нибудь  из  них,  кого ищут и не находят". И никто не видел брамина,
вошедшего  в  дом  Халиса,  и не было среди браминов никого пропавшего, кого
искали  и  не  находили.  И  велели судья бить купца палками, все золото его
взяли и роздали обиженным браминам. Зоя замолчала. Ельницкий сказал:
     -  Каждый  день,  Зоя,  ты  рассказываешь  мне  сказки.  А самая лучшая
сказка, знаешь, какая?
     - Знаю, - сказала Зоя, - та, которую мы делаем из своей жизни.
     - Зоя, - спросил он, - ты любишь меня?
     -  Не  знаю,  - сказала Зоя, - ведь ты еще не ударил меня ни разу ни по
голове, ни по сердцу, чтобы я стала твоим сокровищем, золотом твоей жизни.
     Она смеялась, и смотрела на него дерзким, вызывающим взглядом.
     - Как же я могу тебя ударить? - спросил он смущенно.
     - Никакого клада не возьмешь просто, - отвечала Зоя.
     Она  стояла  перед  Ельницким, дразня его все тою же дерзкою усмешкою и
настойчивым взором потемневших, злых глаз.
     - Как же можно бить тебя? - спросил Ельницкий. - Ты слабее меня.
     Он  чувствовал,  что  голова  его  кружится  и  сердце  замирает.  Злое
наваждение овладевало им. Зоя засмеялась. Неприятно резок был ее смех.
     -  О! - воскликнула она, - я вовсе не такая беззащитная. Видишь, нож на
столе  лежит.  Он  острый, и конец его тонок. Он легко войдет в твое сердце,
если ты оплошаешь.
     Она побледнела, губы ее задрожали, и рука потянулась к ножу.
     - Злая ведьма! - закричал Ельницкий.
     Точно  движимый чужою волею, он ударил Зою по щеке. Удар был неожиданно
силен  и  звонок,  и  под  своею  рукою  почувствовал  Ельницкий  зной вдруг
вспыхнувшей  нежной  девичьей  щеки.  Зоя  покачнулась, метнулась в сторону.
Ельницкий ужаснулся тому, что случилось.
     "Что  я  сделал?  Я  ударил  любимую  девушку!  Какой позор!" - коротко
подумал он.
     Зоя  вдруг  пронзительно,  закричала,  схватила  нож,  и  бросилась  на
Ельницкого.  Лицо  ее  было  искажено  бешеною  злобою, синие глаза казались
слитыми  в  малые  круги  нестерпимо  острыми молниями. С ужасом и восторгом
глянул  на  нее  Ельницкий,  -  никогда не была так прекрасна Зоя, как в эту
гневную  минуту.  Он  схватил  одною  рукою  кисть ее правой руки, в которой
сверкал  нож,  -  едва  успел  схватить  и  отвести  вниз,  - конец ножа уже
разрезал  его  одежду,  и  остро  царапнул  кожу на груди, - другая его рука
тяжело  легла  на  ее  плечо  и шею. Она бешено рвалась в его руках, налегая
всем  телом  на  его.  грудь.  Вдруг  он  почувствовал  боль  в  левой ноге,
вскрикнул  и упал, увлекая за собою Зою. Он ушибся головою о край скамьи, и,
теряя сознание, услышал над собою отчаянный Зоин вопль.
     Когда  он  очнулся, он лежал в гостиной на диване. Зоя стояла перед ним
на  коленях,  плакала  и  целовала  его  руки.  Старик смотрел насмешливо, и
говорил.:
     - Пустяки, две легонькие царапины. До свадьбы заживет.
     Ельницкий  вспомнил,  что  именно  этими  словами в детстве утешала его
старая няня. Он засмеялся..
     -  Зоя,  -  сказал  он, - ты - мое сокровище. Когда же ты доскажешь мне
твою сказку?
     -  Зоя  -  сказочница,  -  отвечал  за  нее  старик,  - своим детям она
наскажет сказок.
     -  Своему  сыну Зоя расскажет, - тихо говорил Ельницкий, - как его отец
пошел  на  войну.  Видишь,  Зоя,  я догадался, - жаль, немного поздно, - как
тебя  надо  ударить, - по сердцу, - уйти от тебя, уйти, чтобы наносить удары
и побеждать.
     - Ты ко мне, вернешься, - со странною уверенностью сказала Зоя.
     - Не знаю, Зоя, - отвечал он, - да и не все ли равно!
     Старый гробовщик покачивал головою, и говорил:
     - Еще не скоро, дети, настанет ваш срок уйти в тесные дома.

 Доступный сайт — создание сайтов по низким ценам      Рейтинг@Mail.ru