В больнице

Стояли как перед витриной, 
Почти запрудив тротуар. 
Носилки втолкнули в машину. 
В кабину вскочил санитар. 

И скорая помощь, минуя 
Панели, подъезды, зевак, 
Сумятицу улиц ночную, 
Нырнула огнями во мрак. 

Милиция, улицы, лица 
Мелькали в свету фонаря. 
Покачивалась фельдшерица 
Со склянкою нашатыря. 

Шел дождь, и в приемном покое 
Уныло шумел водосток, 
Меж тем как строка за строкою 
Марали опросный листок. 

Его положили у входа. 
Все в корпусе было полно. 
Разило парами иода, 
И с улицы дуло в окно. 

Окно обнимало квадратом 
Часть сада и неба клочок. 
К палатам, полам и халатам 
Присматривался новичок. 

Как вдруг из расспросов сиделки, 
Покачивавшей головой, 
Он понял, что из переделки 
Едва ли он выйдет живой. 

Тогда он взглянул благодарно 
В окно, за которым стена 
Была точно искрой пожарной 
Из города озарена. 

Там в зареве рдела застава, 
И, в отсвете города, клен 
Отвешивал веткой корявой 
Больному прощальный поклон. 

«О господи, как совершенны 
Дела твои,— думал больной,— 
Постели, и люди, и стены, 
Ночь смерти и город ночной.

Я принял снотворного дозу 
И плачу, платок теребя. 
О боже, волнения слезы 
Мешают мне видеть тебя. 

Мне сладко при свете неярком, 
Чуть падающем на кровать, 
Себя и свой жребий подарком 
Бесценным твоим сознавать. 

Кончаясь в больничной постели, 
Я чувствую рук твоих жар. 
Ты держишь меня, как изделье, 
И прячешь, как перстень, в футляр».